Как на сретенском бульваре в марте стаяли снега,
там кофейня есть в подвале, чуть побольше пирога,
а в окошке ноги ходят, обувь мокрая толпы,
воробьиные угодья, голубей крутые лбы.
Я крошил песочный коржик, мрачно пялился на свет,
что же это меня гложет? будто жизнь сошла на нет,
будто я глядел отсюда, видел столик и окно,
общепитскую посуду, что раскокали давно.
Помню я подъем прекрасный, там, бульвар, как водопад,
рвется к площади неясной в бездну с крышами подряд,
марево Москвы клубится, выпирает из ветвей,
дышит паром и боится, как в корзинке Моисей.
поезд "а"
I
Я на молнию в стекле не променяю
старенький, потертый бензовоз
с жестяными белыми губами,
хоть сбежалась бездна вас.
Я поеду по подземному маршруту номер восемь,
я увижу новую страну
непреклонным взглядом-гвоздодером
луч зеленый фиолетовый втяну...
я усну под электрическую осень.
.........................................................
Я еду, как поезд сабвея "А",
без остановок, мимо клёпаных-клёпаных столбов.
Во-о-н прозрачная моя голова
уставилась на меня из других голов.
........................................................
Любовь на сгибах стерлась,
как старое письмо,
любовь ушла из горла,
как вермут, се-ля-ви!
Теперь смотри за нею в оба
туда, где нет любви.
II
"Как стакан газировки
(легкий газ! легкий газ!)
колкий воздух - уловки
исчезанья из глаз.
Вдруг она засмущалась,
шарфик в руки и в - дверь,
у нее совещанье
с Госпожою потерь.
Они мило щебечут
на бульваре вдвоем,
мы их нежные речи
за свои выдаем.
Выпадает в осадок
то письмо, то снежок.
Я до почты не падок.
Мы простились, дружок.
К сожаленью, забывчив,
я не помню, увы,
то, что хочется вычесть,
а сейчас это вы.
Не любитель романсов,
ариозы Кармен,
я поклонник экстаза
и его перемен".
III
Ветер - выдавленный воздух
шатает платформы.
Ржавые гвозди
русских стихов звякают в горле.
IV
Я ронял лицо в ладони,
6 секунд проспал...
гулял в клеверном поле
с братом и мамой,
трава была мне по грудь,
видел синий бор и его боялся,
как телеграммы
"Приезжай оставайся тчк.".
Потом что-то вокруг осеннее,
похожее на Москву.
Так и живу там, и здесь живу
какой-то неощутимой жизнью
из серии "я не помню чудное мгновенье",
заспал его в сабвее,
between "Jay Street" & "High".
V
Я очнулся. Шуршала в окне занавеска.
Как снег, как невеста.
Я подумал: Виденье, ни с места!
Подумал - исчезло.
И объял меня холод Нью-Йорка.
Он зимой, как выключенная конфорка.
Выпит кофий. Гуд бай, Good bye!
И пора собираться в рай.
VI
Еще парочка верблюдиков в пачке.
Я клыками выдергиваю фильтры.
Хорошо бы закурить на даче,
где идет по телевизору Штирлиц.
А с веранды пахнет яблоками, грибами.
- Разве это грибы? одни сыроежки...
и малиновое варенье запиваешь губами
одной реснитчатой белоснежки.
VII
...и вообще, моя фамилия не такая,
а что-то на "Ч" или "Т", но я не помню...
я у вас тут живу... вам потакаю...
незаметно живу, скромно.
Говорю втихаря стихами,
их никто не слышит: я - не читаю,
а потом они стихают... стихают...
и обрываются на дороге умиранья.
VIII
Я держал свой череп одной рукой,
я глаза заслонял от света в сабвее.
То же делал в стекле человек другой,
человек прозрачнее и бледнее.
Я-то знаю, что я моложе его -
борода темна, и не так печален.
Я пишу стихи, а он - ничего,
то он явится, то - отчалил.
"Говорящее правду стекло" соврет,
как часы, всегда забегают.
Я-то знаю, кто я, он лезет вперед,
борода седая, а неприкаян.
Неприятен холодный его апломб.
Вон глядит, усмехаясь, бельма таращит.
Это его в земляной сугроб,
через сколько-то там оттащат.
У поэтов другая, вообще, судьба, -
я в скрижали черкаю.
И рука моя подпирает лба
костяной небосвод, долетевший сюда, как Чкалов.
Постоянная ссылка на это стихотворение:
Случайные стихотворения этого автора